185 лет тому назад, на исходе лета 1836 года, или в начале нынешнего сентября с поправкой на современный календарь, Симбирск посетил с высочайшим визитом император Николай I. Каждый царский визит в наш город, а их за историю было на пальцах пересчитать, запоминался надолго, но этот — особо. Император фонтанировал идеями, которые реально способствовали благоустройству и развитию губернского города, хотя их реализация и заняла не одно десятилетие. А ещё он оставил по себе множество анекдотов, которые то ли случились в действительности, то ли вполне себе могли произойти, зная характер государя Николая Павловича.
Император всероссийский в 1825 – 1855 годах Николай I (1796 – 1855)– фигура в истории России противоречивая. С родным братом, императором Александром I его разводила разница в 19 лет, и 17 — лет с братом Константином, самым вероятным претендентом на престол после бездетного Александра I. Но неравная женитьба небезупречного в моральном плане великого князя Константина Павловича на польской красавице Жанетте Грудзинской отрезала Константину путь на царский престол.
Великий князь Николай Павлович не воспитывался будущим монархом, хотя это не значит, что был человеком вовсе невоспитанным. Он питал особую склонность к фортификации и военной инженерии, бывшей в эпоху вокруг наполеоновских войн истинной элитой всякой европейской армии. Став царём, Николай I воплощал свою склонность в реальность.
Народ наградил Николая I прозвищем Палкин. В буквальном смысле палками государю удалось, допустим, вколотить в россиян любовь к картошке. Удельным крестьянам, тем, кто принадлежал лично императорской фамилии, предписывалось сажать её из расчёта в сотку на каждую мужскую душу в семье. Сельское начальство должно было надзирать при этом, чтобы хитрые мужики сами ели корнеплоды, а не сеяли их исключительно на продажу. Большинство удельных крестьян было сосредоточено именно в Симбирской губернии, и мы в определённом роде были пионерами в употреблении картошки.
Николай I очень любил путешествовать. Историки подсчитали, что только за время своего царствования он проехал 124 486 вёрст сушей и 12 850 вёрст отмахал по воде, проезжая в год по 5,5 тысячи вёрст. Может быть, тех, кто летает в отпуск или в командировки на самолёте, эта цифра не очень впечатлит. Но представьте, что делались эти расстояния по российскому бездорожью, на лошадях, и государь, чрезвычайно, кстати, демократичный в личном быту, вполне изведывал на собственных боках и прочих частях тела каково оно, путешествовать по России. Величайший монарх Европы не всегда мог совладать с дорогами в собственном отечестве.
Николай I с сыновьями и сановниками:
Да, ещё в 1834 году монарх решил объехать поволжские губернии. Добрался до Нижнего Новгорода — а дальше его не пустила грязь!.. К чести императора надо сказать, что все свои визиты он планировал на осень, на время после уборки хлебов, чтобы начальство не отрывало подданных от главного и необходимого. А осень всегда чревата дождями, распутицей и грязью.
Из-за этой самой грязи и бурь, бушевавших в августе 1836 года, Николай I в 1836 году вновь едва не отменил вояж, едва добравшись до Нижнего Новгорода. Дожди прошли такой интенсивности, что на почтовых трактах в некоторых местах оказались смыты мосты. Но во второй раз пасовать перед бездорожьем казалось проявлением слабости — и тогда, усевшись на едва приспособленный к путешествию царственных особ пароход, император по Волге доплыл до Казани.
Вояж 1836 года предусматривал обзор Нижегородской, Казанской, Симбирской, Пензенской и Тамбовской губерний. В свите императора следовали сановники и министры, так что любое замечание и распоряжение прямо транслировалось в уши тех, кто был ответственен за их исполнение. А серьёзность царских распоряжений подтверждало присутствие грозного шефа жандармов, графа Александра Христофоровича Бенкендорфа (1782 – 1844), кстати, постоянного спутника царя во всех его путешествиях — император с графом обычно ехали в одном экипаже, несмотря на все неудобства: оба были мужчинами крупными и с трудом втискивались на одно сидение.
В Симбирск император Николай I приехал около трёх часов дня 22 августа (3 сентября) 1836 года. Публика приветствовала императора ещё на дальних подступах к городу — некоторые крестьяне трое суток ночевали в поле, дожидаясь государя. А он, любитель быстрой езды, приказывал погонять, желая быстрее въехать в город, покуда два мужика с воплем «Дави, да дай себя увидеть, отец родной!», не кинулись под экипаж. Скорость была сброшена, и коляска, окружённая и теснимая народной толпой, шагом доехала до кафедрального собора.
Николай I проследовал в губернаторский дом и, наскоро передохнув и приведя себя в порядок, вышел в зал для официального представления: принял от купечества хлеб-соль и повеселился, глядя на шеренги дворян, один выше другого: «Ого! Вижу, что приехал в чернозёмную губернию; такой рост не везде встречается». Рослых делегатов подбирали нарочно: императору, самому немаленькому человеку, импонировали высокие люди.
«При выезде государя из губернаторского дома какая-то женщина побежала перед лошадьми, платок с головы сняла, машет им и кричит «ура»! Вдруг споткнулась и упала почти под ноги лошадей и давай кричать «караул»! Государь очень смеялся: «От «ура» до «караула» — один шаг!»
От народа император не прятался, никому и в голову не пришло бы выставлять между ним и толпой полицейское оцепление. Один из царских приближённых, участник подобного визита, припоминал, что в Симбирске «мы, так сказать, должны были едва не драться с народной любовью: так бокам нашим доставалось от нее при входах в церкви и другие посещаемые места». Николай I должен был отстоять обедню в кафедральном соборе, но стало ясно: к собору не прорваться и в собор не войти, желающие видеть обожаемого монарха заполонили всё! Ладно рядом с губернаторским домом была Николаевская церковь, на которой не фокусировалось внимание толпы, которая ждала императора у собора. Прежде, чем толпа отреагировала и кинулась к храму, государь успел протиснуться внутрь.
Николай I с приближёнными в экипаже среди народной толпы. 1831 год:
Незабываемое впечатление на императора произвёл спуск с Симбирской горы на долгушке, безрессорном экипаже, особым образом сконструированном безвестными российскими умельцами под российское бездорожье. У долгушки не было кузова. На неё садились боком, спинами друг к другу, чтобы можно было скорее спрыгнуть в случае аварии экипажа. Вместе с императором ехал Симбирский губернатор Иван Степанович Жиркевич, уже отставленный по интригам местного дворянства, но продолжавший исполнять свою должность ради императорского визита. Своей поездкой государь являл, что несмотря ни на что благоволит к Ивану Степановичу. Кое-как, зато благополучно съехав с горы, Николай I в шутку нарёк долгушку «неопровергаемым экипажем».
Это приключение, кстати, едва не закончилось фатально для административной истории Симбирска. Император убедился, как неудобно с точки зрения транспорта, развития торговли и благоустройства расположен Симбирск, на высокой горе, с крутыми и очень нехорошими подъёмами-спусками. Если Симбирск не стащишь с горы, резонно решил Николай I, значит, Симбирской губернии нужен другой губернский центр!.. И у императора была, кстати говоря, подходящая кандидатура — Самара, уездный город в Симбирской губернии, с начала 1830-х годов неожиданно обратившийся в один из главных центров хлебной торговли в Российской империи.
Государь лично желал посетить Самару после Симбирска — но предыдущие задержки в пути и метеоусловия скорректировали его планы, в Самару Николай I не поехал; может, для Симбирска это было и к лучшему. Тем не менее уже по возвращении в Санкт-Петербург Николай I распорядился создать комитет по переносу губернского центра Симбирской губернии из Симбирска в Самару. Центр не перенесли, зато 6 декабря 1850 года — на свои именины, что характерно! — Николай I подписал указ об образовании самостоятельной Самарской губернии, ради которой Симбирская губерния лишилась двух своих уездов, Самарского и Ставропольского, и сразу 2/3 своего промышленного потенциала!..
Симбирское дворянское собрание, построенное по распоряжению Николая I в 1847 году:
Но даже сомневаясь в губернском потенциале Симбирска, государь был уверен, что город нужно развивать и благоустраивать. Он указал место рядом с губернаторским домом, где надлежало установить утверждённый им к постройке памятник историографу Николаю Карамзину — а вокруг памятника обустроить площадь, ныне ставшую Карамзинским сквером. Законченный вид площади придала отстроенная в 1841 году по императорскому указанию Городская управа (ныне здание Музыкального училища). Николай I распорядился и о строительстве здания Дворянского собрания, появившегося в 1847 году (ныне Дворец книги). Наконец, после Симбирского пожара 1864 года стала воплощаться ещё одна императорская задумка – появился любимый поколениями горожан бульвар на Венце!
Вид с симбирского Венца, нарисованный в 1837 году известным русским поэтом Василием Жуковским:
А ведь был же император в Симбирске всего ничего, чуть больше суток — в шестом часу вечера 23 августа (4 сентября) 1836 года он покинул Симбирск, по Московскому тракту отправившись в сторону Пензы. И это не всё: вернувшись в столицу, в заботах о благосостоянии Симбирска Николай I даровал здешним купцам налоговые льготы на 15 лет, весьма способствовавшие развитию городского торгового сословия.
А самой, пожалуй, оригинальной мерой в пользу нашего губернского города стал своеобразный «налог» в три булыжника, налагаемый на каждое судно, пристающее к Волжским пристаням у Симбирска, для мощения городских улиц и площадей.
Так выглядело мощение Московской (Ленина) улицы в начале 20 века, хотя улица считалась мощёной:
Трудно сказать, с каким рвением исполняли судовладельцы императорское повеление, но в 1852 году предписание было официально отменено, хотя улицы и площади Симбирска вплоть до середины XX века поражали своим немощёным видом. Кажется, дополнительная сложность разумной, в общем, затеи состояла в том, что мало было камни отгрузить, надо было ещё вволочь их на высокую Симбирскую гору, и в этом крылась основная причина её причина неудачи…
